Бархатно-черная, с теплым отливом сливы созревшей,
Вот распахнулась она; сквозь этот бархат живой
Сладостно светится ряд васильково-лазоревых зерен
Вдоль круговой бахромы, желтой, как зыбкая рожь.
Села на ствол, и дышат зубчатые нежные крылья,
То припадая к коре, то обращаясь к лучам...

О, как ликуют они, как мерцают божественно! Скажешь:
Голубокая ночь в раме двух палевых зорь.
Здравствуй, о, здравствуй, греза березовой северной рощи!
Трепет, и смех, и любовь юности вечной моей.
Да, я узнаю тебя в Серафиме при дивном свиданье,
Крылья узнаю твои, этот священный узор.